Удивительной была Олимпиада в Мехико. Олимпиада рекордов и неожиданностей. Она дарила доселе неизвестным атлетам радость побед и отправляла в небытие явных фаворитов, привыкших к поклонению зрителей. Цифры бывают порой поразительно красноречивы. На Олимпиаде 1952 года легкоатлеты установили мировые рекорды в 9 видах, в 1956-м —в 6, в 1960-м — снова в 9, в 1964-м—в 10, а в 1968 году в Мехико —в 17 видах! И это на «кислородных» Играх, где ни о каких рекордах в беге на длинные дистанции нельзя было и мечтать. Если к этому добавить, что в Мехико были улучшены 28 (!) олимпийских рекордов, то станет ясно, что Мексиканскую олимпиаду с полным правом можно называть и «Олимпиадой рекордов».
Великолепны были рекорды, установленные в спринтерском беге. Достойны всяческого уважения достижения барьеристов и метателей. Но, конечно, самыми удивительными были рекорды прыгунов в длину и тройным. О «прыжке века», совершенном Бимоном, позже. По праву вторым за ним стоит мировой и олимпийский рекорды, установленные в тройном прыжке. Хотя бы потому, что этих рекордов в Мехико было целых пять! Случай, небывалый в истории Олимпийских игр. Директор сухумской средней школы Таисия Петровна Малыгина принадлежала к числу, увы, пока немногочисленных школьных работников, которые понимают великую воспитательную силу спорта. Однажды она привела к преподавателю физического воспитания и тренеру по легкой атлетике Акопу Самвеловичу Карселяну длинноногого худощавого парнишку и сказала:
— Вот принимай в свою группу, хотя он из четвертого класса, но прыгает на славу. Будет тебе чемпион…
Так начался спортивный путь Виктора Санеева — с гимнастики, баскетбола и, конечно же, футбольных сражений. Известно, что в современном спорте победы не приходят сами собой. Тут не поможет никакой талант. Нужен волевой спортивный характер. Когда-нибудь психологи и ученые сумеют разложить по косточкам, найти составляющие такого характера. Однако и сейчас мы можем сказать, что в его основе лежит великое упорство, умение подчинять себя единому устремлению, высокой цели. Чем труднее в жизни, тем тверже характер.
Санееву жилось нелегко. Мать зарабатывала мало. Больной отец не вставал с постели. Пришлось с шестого класса учиться в интернате. Потом работать шлифовальщиком в литейном цехе. Поступил здесь же, в Сухуми, в Институт субтропиков. Но все это время стадион оставался в поле его зрения. А на стадионе тройной прыжок. Почему тройной, этот трудный, требующий разносторонней физической подготовки вид легкой атлетики? Очевидно, потому, что у Виктора были длинные сильные ноги и он был тем прыгуном-универсалом, о котором впоследствии тренер сборной команды страны Витольд Креер скажет: «Лучший тип прыгуна тройным — спринтер + прыгун + силовик». А может быть, и потому, что прыжок в длину для него был слишком прост, а тройной таил в себе много неизведанного.
До сих пор неизвестно, существовал ли тройной прыжок в древнем мире. Мы уже говорили о том, что на XIX Олимпийских играх в 668 году до н. э. спартанский атлет Эхион прыгнул на расстояние, превышающее 16 метров. Очевидно, это был либо тройной, либо сумма трех прыжков.
Первым мировым рекордом нашего времени можно считать результат 13,03, показанный ирландцем Джоном Пуркелем в 1884 году. В то время тройной прыжок выполнялся по-разному, и только начиная с I Олимпиады, он приобрел тот вид, который сохранился и до наших дней: стремительный разбег, как в прыжках в длину, отталкивание обычно сильнейшей ногой, скачок на ту же ногу, шаг на другую и, наконец, заключительный прыжок на обе ноги.
Олимпийская история тройного прыжка — это постепенное завоевание все новых и новых заветных рубежей. Если 13-метровый рубеж был преодолен еще в XIX столетии и результат победителя I Олимпийских игр равнялся 13,71, то уже на II Играх американец Майер Принстейн прыгнул на 14,44.
Только через 10 лет был преодолен следующий, 15-метровый рубеж. В этом была заслуга двух ирландцев—братьев Тима и Дэна Ахеров. Выступая за команду Англии, Тим с результатом 14,92 стал победителем Лондонских Олимпийских игр 1908 года. А через два года его брат, эмигрировавший в пятую колонну, первым прыгнул за 15 метров (15,12). Через год, 30 мая 1911 года, в Нью-Йорке, он улучшил свой рекорд до 15,52. Этот результат был настолько высок, что сохранялся в таблице рекордов 13 лет! Австралиец Арчибальд Уинтер, победивший в тройном прыжке в 1924 году на Играх в Париже, сумел превысить его только на один сантиметр.
Честь преодоления следующего, 16-метрового рубежа выпала на долю спортсменов Страны восходящего солнца. Можно предполагать, что тройной прыжок, требующий быстроты, прыгучести, хорошей координации движений, более других видов легкой атлетики подошел обладающим прирожденной ловкостью, упругими, эластичными мышцами японцам.
На Олимпиаде 1928 года в Амстердаме европейские любители легкой атлетики впервые наблюдали изумительные по своей легкости прыжки японца Микио Ода, завоевавшего золотую медаль с результатом 15,21.
Свое победоносное шествие японские прыгуны продолжили и на двух следующих Олимпиадах. Чухей Намбу в 1932 году на Играх в Лос-Анджелесе стал победителем с новым мировым и олимпийским рекордом—15,72.
Рубежа 16 метров достиг Наото Тадзима на Олимпиаде 1936 года. Несомненным фаворитом в тройном прыжке здесь был мировой рекордсмен австралиец Джон Меткальф. Вот он на дорожке. Стремительный разбег, три мощных толчка, и Меткальф приземляется на отметке 15,76. Теперь очередь маленького круглолицего японца Тадзимы. Он не вызывает никаких эмоций у немецких зрителей. Но великолепным прыжком Наото перекрывает достижение австралийца, а затем прыгает ровно на 16 метров. Серебряную медаль завоевывает Macao Харада. Так на Олимпиаде в Берлине был нанесен еще один удар по расовой теории, на этот раз японцами.
Для того чтобы достигнуть следующего, 17-метрового рубежа в тройном прыжке, спортсменам понадобилось 24(!) года. В 1960 году накануне Олимпийских игр в Риме на 17,03 улетел польский атлет Юзеф Шмидт. Он же стал чемпионом Олимпийских игр.
Что произошло в тройном прыжке примечательного за эти 24 года? Во-первых, появление талантливого бразильского прыгуна, дважды становившегося олимпийским чемпионом и пять раз (!) улучшавшего мировые рекорды, — Адемара Ферейры да Силвы и, во-вторых, успешный дебют на международной спортивной арене советских прыгунов тройным.
Бразилия — богатая страна. По своим размерам она уступает только Советскому Союзу, Китаю и Канаде. Неисчерпаемы ее природные ресурсы. В обширных западных штатах раскинулись многочисленные скотоводческие фермы, кофейные плантации. Потомки первых белых пионеров, пришельцев из Европы и Америки, наживают здесь огромные состояния, строят роскошные дворцы в Рио-де-Жанейро, но цветным, мулатам и потомкам давно истребленного коренного населения, приходится добывать себе средства к жизни тяжелым трудом.
Да Силва начал трудиться с детства и пришел в Сан-Паулу к тренеру Дитриху Гернеру лишь в 1946 году, когда ему исполнилось 18 лет. Конечно, это слишком большой возраст для начала занятий легкой атлетикой, и, хотя у новичка была стройная фигура и сильные ноги, Гернер с сомнением поглядывал на этого юношу, тем более что его первые результаты в беге и прыжках были посредственными.
Так прошел почти год. Но когда да Силва впервые принял участие в соревнованиях по тройному прыжку, Гернер насторожился. «Да ведь это прирожденный прыгун тройным!» — сказал он себе и отныне начал готовить новичка к выступлениям в этом виде.
Остальное хорошо известно. На Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки Адемар Ферейра да Силва был на голову выше своих соперников. Казалось, он не прыгал, а летел над дорожкой, такими легкими и вместе с тем мощными были его прыжки. Прыгнув на 16,22, он не только установил новый олимпийский, но и на 21 сантиметр побил свой же мировой рекорд.
Так же хорош был да Силва и через четыре года в Мельбурне. Сменились только «декорации» и противники. Главными из них стали рослый исландский спортсмен Вильямур Эйнарсон и наши парни — Леонид Щербаков и Витольд Креер. На этот раз бразилец стал олимпийским чемпионом с результатом 16,35.
А что же делали в эти годы советские прыгуны тройным? Они накапливали опыт и готовились к завоеванию мировых и олимпийских рекордов. Первые значительные международные успехи советской школы тройного прыжка связаны с именем Леонида Щербакова, крепко сложенного спортсмена, прирожденного турнирного бойца. Серебряная медаль на XV Олимпиаде в Хельсинки, мировой рекорд 16,23 в 1953 году, победа на чемпионатах Европы 1950 и 1954 годов —далеко не полный перечень его успехов. Казалось, они открыли дорогу к победам и рекордам целой плеяде талантливых советских тройников. В. Креер, В. Горяев, В. Кравченко, О. Федосеев завоевали на Олимпиадах в Мельбурне, Риме и Токио две серебряные и три бронзовые медали. В 1953 и в 1959 годах Ряховский и Федосеев установили мировые рекорды.
Но честь преодоления 17-метрового рубежа и установления мирового рекорда 17,03, к сожалению, принадлежала не им, а польскому прыгуну Юзефу Шмидту.
В течение многих лет складывалась советская школа тройного прыжка, которую возглавил выдающийся в прошлом спортсмен, а ныне тренер и ученый Николай Озолин. Образцом для прыгунов всего мира стала техника ученика Озолина Леонида Щербакова. Прыжки Щербакова с высокими траекториями, поздней сменой ног в скачке, с высоким замахом бедра и активной постановкой ноги на грунт «загребающим» движением привели к быстрому росту мирового рекорда.
Одним из главных средств тренировки стали скачки на одной ноге. Щербаков мог пропрыгать так огромное расстояние. Но, добившись высокого уровня силовой подготовки, наши прыгуны не использовали еще один резерв, еще одну возможность улучшения результата — скорость разбега и прыжка. Именно такую «беговую технику» продемонстрировал Шмидт. Это позволило ему не только перешагнуть 17-метровый рубеж, но и дважды—в I960 году (16,81) и в 1964 году (16,85) стать олимпийским чемпионом.
Чтобы превзойти Шмидта и завоевать, наконец, золотую олимпийскую медаль в тройном прыжке, в советской легкой атлетике должен был появиться спортсмен, обладающий не только великолепной силовой подготовкой, но и высокой скоростью разбега, безупречной техникой прыжка. Именно таким человеком стал ученик сухумского тренера Акопа Карселяна и подопечный Витольда Креера, ставшего тренером сборной страны, Виктор Санеев.
Загрузка...
