Участие в двух Олимпийских играх, четвертое место в Хельсинки и бронзовая медаль в Мельбурне. Не достаточно ли этого для одного спортсмена. Тем более что в год Мельбурнской олимпиады ему исполнилось 26 лет. Цыбуленко решил, что этого недостаточно, и стал готовиться к выступлению на Олимпиаде 1960 года в Риме. Работая в эти годы с опытнейшим украинским тренером Зосимой Петровичем Синицким, Цыбуленко учился показывать лучший результат в первой попытке. Зачем это было нужно? Вот что писал об этом впоследствии сам Цыбуленко: «Это было необходимо потому, что с возрастом восстанавливать силы между попытками становилось все труднее, а в психологическом плане может деморализовать твоих противников».
Рим принес успех многим советским легкоатлетам. Кстати, только четверо из них выехали в третий раз на Олимпийские игры. Это были: Вера Крепкина, Галина Зыбина, Нина Пономарева и он, Виктор Цыбуленко. Троим из них было суждено завоевать золотые награды.
Для Виктора Цыбуленко это была третья Олимпиада, и в олимпийской деревне «вечного города» «Вилладжи олимпико» он, несмотря на изнуряющую жару и неизбежную суматоху, чувствовал себя совсем неплохо.
Опыт научил его, несмотря на чужой незнакомый город, нахлынувшие яркие впечатления, сохранять уверенность в себе, не терять приобретенную в процессе предолимпийской подготовки спортивную форму.
Эту предсоревновательную сосредоточенность и психологическую устойчивость не могли поколебать ни неизбежные встречи с соперниками, ни всевозможные слухи и самые невероятные прогнозы, без которых не обходятся ни одни Олимпийские игры.
В своеобразное место свиданий, интернациональный клуб превращается в дни Олимпиады тренировочный стадион. И вот здесь в Риме, встретившись на тренировке, беседуют между собой покорители рекордов в прыжках в длину Игорь Тер-Ованесян и Ральф Бостон. Они похлопывают друг друга по плечу и, кажется, вполне довольны осмотром друг друга.
Высоко взлетает над планкой в тренировочных прыжках атлет-гигант Джон Томас, явно рассчитывая произвести устрашающее впечатление на своих противников, и в первую очередь на Валерия Брумеля, пристроившегося с фотоаппаратом у ямы для прыжков.
А в другом конце стадиона в бешеном вихре поворотов вращает молот Василий Руденков, и к восторгу окруживших стадион любопытных молот проносится над всем полем и взрывает землю где-то вдалеке за заборчиком ограждения.
Заложив руки за спину, проходит по стадиону мощного сложения американский шестовик Дон Брэгг. Он не тренируется, ссылаясь на травму, зато чуть ли не каждую ночь будит обитателей олимпийской деревни диким «тарзаньим» криком. Впрочем, это не помешает ему завоевать золотую медаль.
Встречает здесь своих соперников и Цыбуленко. Огорчены американские копьеметатели во главе с обладателем мирового рекорда У. Эллеем. На Олимпиаде разрешено метать только шведские и финские планирующие копья, американцы же привыкли к снарядам Хелда. Как никогда, силен его старый соперник Януш Сидло. Увидев Цыбуленко, он улыбается и приветственно машет рукой. Уверенно чувствуют себя на тренировке «хозяева» копий финн В. Куисма и швед К. Фредрикссон.
31 августа начались соревнования по легкой атлетике, и только 7 сентября Цыбуленко вышел на стадион, чтобы выполнить квалификационную норму — 74 метра. К счастью, это было не изнуряющее, а радостное ожидание. День за днем увеличивалось число советских спортсменов, завоевавших золотые медали. Первой чемпионкой Олимпиады в прыжках в длину стала Вера Крепкина. В следующие дни в ряды чемпионов один за другим становились Шавлакадзе, Ирина и Тамара Пресс, Озолина, Голубничий, Руденков, Пономарева, Лысенко.
И вот его очередь. В квалификационных соревнованиях Сидло совершает великолепный бросок за 85 метров. Цыбуленко выполняет норматив лишь со второй попытки. Естественно, что главным фаворитом становится польский копьеметатель.
«На следующее утро я встал с прекрасным настроением и желанием метать, — рассказывает Цыбуленко. — Пришла уверенность в том, что хороший бросок у меня сегодня обязательно будет. Конечно, такое настроение и желание не появляются сами по себе. Мне удалось достичь мечты каждого спортсмена — подойти в лучшей форме к моменту главного соревнования. В тот день как бы слились воедино и вся предыдущая тренировочная работа, и уроки поражений, и опыт побед. Мое настроение в тот день стало выражением высшей готовности к Олимпиаде.
Ко времени соревнований горизонт стало заволакивать тучей. А что может быть неприятней для метателя, чем дождь, да еще такой, как почти тропический ливень летнего Рима… Можно спрятать снаряд, можно вытереть руки насухо, но с дорожкой ничего не сделаешь, она раскиснет, перестанет служить опорой. Вот когда пригодился мой настрой на первый же бросок. Его я успел сделать «засухо». Нацелился на далекую цифру 85, что виднелась в поле, и (мне показалось, что впервые в жизни я выполнил все движения безупречно) копье легко вылетело из руки.
И вот на табло загорелись цифры — 84,64. Это был лучший бросок в моей жизни: на 1 метр 30 сантиметров лучше личного рекорда и «золотой» для Олимпиады. Сидло же не смог попасть даже в финальную шестерку».